(Реферат доклада ЮНЕСКО «К обществам знания»)
Помимо иронии в ТАКОМ названии данного реферативного изложения всемирного доклада ЮНЕСКО 2005 года «К обществам знания» есть и глубокий смысл. Поскольку доклад претендует на указание стратегических ориентиров и прогноза планетарного будущего человечества. На мой взгляд, многим российским левым не хватает именно глобального контекста для понимания современных российских реалий. И вызывает только раздражение, когда в ответ на факты и аргументы в споре, тебя заваливают лишь цитатами из классиков вековой давности. Отчасти данный реферат и призван компенсировать этот недостаток. Авторы доклада остроумно сравнивают знания с любовью: согласно африканской пословице любовь является единственной реальностью, которая увеличивается будучи разделенной.
Мои попытки инициировать виртуальный политический университет для современных левых и патриотических партий пока натыкаются на стену глухого отчуждения и многозначительного молчания в руководстве этих партий. Данный текст является как раз образцом тех учебных материалов и текстов, по которым могло бы на хорошем современном уровне (после соответствующей методической обработки) проходить обучение и знакомство с современными взглядами на проблемы глобального развития.
Концепция «Общества знания», на мой взгляд, возвращает вид HomoSapiens в планетарном масштабе к осознанию той истины, что его видовому специфическому отличию: «сапиенс=разумный», как бы это экстравагантно не звучало в современной России.J
Обращает внимание красной нитью проходящая через доклад мысль о частной собственности и вытекающих отсюда следствиях как ограничителях развития почти во всех сферах. Создаётся впечатление, что российские либералы создающие интеллектуальную атмосферу в коридорах власти поспешили «списать с корабля современности» понятия «социализм», «общественное благо», «совместное пользование». Доклад воплотивший в себе интеллект крупнейших мировых ученых весьма недвусмысленно показывает, что быть большими католиками чем сам папа — не всегда является конструктивной и заслуживающей уважения интеллектуальной позицией.
При чтении доклада не оставляет ощущение, что сходный пафос и подходы уже где — то читаны. Если понимать «коммунизм» как общество сущностной характеристикой которого является процесс постоянной оптимизации личностных и общественных интересов («свободное развитие каждого есть условие свободного развития всех»), то это будет весьма близко к той модели, которую рисуют эксперты ЮНЕСКО в концепции «обществ знания». Важно ведь не какие термины использовать для модели «желаемого будущего», а сущностные характеристики этой модели.
Другой особенностью доклада резко отличающегося от аналогичной российской продукции является частая апелляция к этике, ценностям, деонтологии. Что в мэйнстриме интеллектуальной российской продукции с горячностью неофитов осваивающих методологию безоценочного позитивизма также выглядит скорее экзотикой, провоцирующей скепсис и насмешки. И, тем не менее, авторы доклада вновь и вновь апеллируют к ценностям, ответственности, этике, резонно считая, что элиминируя этические составляющию науки, образования, политики они рискуют дегуманизировать и науку и человеческую жизнь.
Доклад насыщен цифрами, фактами, иллюстрирующими количественные параметры проблем становления «обществ знания», часть из которых я воспроизвожу в данном реферате. Конечно, реферат не является адекватной заменой доклада, но мне кажется, что даже реферат лучше полного незнания идей и подходов, исповедуемых передовой мыслью глобализирующегося человечества.
«К обществам знания»
Доклад написан коллективом авторов, многие из которых являются международно признанными и известными специалистами в области экономики, социологии, социальной философии (Мануэль Кастеллс, Жак Деррида, Юлия Крыстева, Пьер Рикер, Алэн Турен и. т. д.). Только библиография доклада насчитывает несколько сот наименований. Авторы претендуют на создание концепции «общества знания» как новой модели развития планетарного общества. Такая модель, по мнению ЮНЕСКО, может и должна является ответом международного сообщества на новые вызовы, которые ставят перед человечеством информационная революция, глобализация, распространение новых информационных технологий.
Эта концепция является развитием подходов Робберта Хатчинса (1968), Торстена Хусена (1974) предложивших модель «обучающегося общества». «В более сложном мире, где каждому в течение жизни может потребоваться исполнять различные задачи, становится необходимым продолжать учёбу всю жизнь» (с.59). Питер Дракер (1969) и доклад Международной комиссии ЮНЕСКО по образованию под председательством Эдгара Фора (1972) констатировали появление «общества знания», в котором важнее всего «научиться учиться». В 1996 году Доклад международной комиссии по образованию для ХХI века под председательством Жака Делора подчеркнул, что новые информационные технологии могут способствовать «постоянному обновлению личной и профессиональной компетенции».
Каждая глава доклада посвящена анализу состояния дел и проблемам той или иной значимой для становления «обществ знания» сфере. Во Введении рассматриваются некоторые теоретические и методологические вопросы становления новой модели развития. Если информационное общество основано на достижениях унифицирующей технологии, и понимается узко – технологически, то «общества знания» не имеют единой модели и в них значимы «более широкие социальные, этические и политические параметры» (с.19). «В обществах знания не должно быть такого явления как социальное отчуждение, поскольку знание — общественное достояние, которое должно быть доступным для каждого» (с.20), они ставят целью социальную интеграцию и поощрение социальной активности для каждого. «Пока в мире не все будут иметь равные возможности в области образования, в вопросах доступа к информации и ее здравой и критичной оценки, ее анализа, сортировки и включения наиболее интересной ее части в базу знаний, — утверждают эксперты ЮНЕСКО – информация будет оставаться только набором невразумительных сведений» (с.21). Особое значение приобретает способность ориентироваться в потоке информации, когнитивные способности, критический ум, позволяющий отличать полезную информацию от бесполезной. Авторы утверждают, что новые наиболее эффективные способы использования «человеческого капитала» требуют новых моделей развития, основанных «на знании, на взаимопомощи и всеобщем участии» (с.22).
Авторы констатируют, что развитие информационных технологий, Интернета в мире происходит динамично. Число пользователей возросло с 3% в 1995 году до 11% в 2003 году и составило более 600 млн. человек (с.24), но «разве можно согласиться на то, чтобы будущие общества знания функционировали как некие закрытые клубы, доступные исключительно для «узкого круга избранных»?» (с.24). Простое продолжение действующих тенденций в глобальной информатизации способно лишь усугубить противоречия нынешнего общества «одной пятой», где 20% мирового населения сосредоточили в руках 80% мировых доходов, дополнив имеющиеся противоречия «цифровым разрывом» и «когнитивным разрывом» между странами Севера и странами Юга. Даже внутри одного общества при прочих равных условиях доступа к знаниям существует усугубляющееся неравенство владения этими знаниями.
В первой главе «От информационного общества к обществам знания» рассматриваются отличия «обществ знания» от глобального информационного общества. Особый акцент делается на анализе негативных чертах глобального информационного общества: препятствиях для свободы передачи информации, превращении информации в предмет цензуры или манипуляции. Общества знания подразумевают расширение прав и возможностей, включает в себя интеграцию, солидарность, участие – то есть в мировую повестку дня вносится вопрос о «гуманизации процесса глобализации». Обществ знания должны быть ориентированы на расширение базовых прав человека в информационной сфере. Авторы ставят назревший вопрос о соединении этики и информатизации, указывая, что там, «где информация имеет стратегическое значение, расцвет свободы выражения мнений способен стимулировать распространение деонтологических норм и принципов, которые станут также и залогом качества распространяемой информации» (с.30).
Особое внимание уделено преодолению сложившихся противоречий информационного общества: опасностям «цифрового разрыва», и усугубляющегося дисбаланса информации и знаний, защите свободы выражения мнений, опасности тотального наблюдения и контроля, угрозе манипулирования информацией с политическими целями и т.д.
Авторы подчеркивают, что ныне лишь 11% населения имели опыт пользования Интернетом. Из них 90% проживают в промышленно развитых странах: в Северной Америке (30%), Европе (30%),Азиатско-тихоокеанском регионе (30%). Поэтому термины «глобальный» или «мировая паутина» маскируют ту реальность, что на долю 82% населения мира приходится лишь 10 % подключений (с.31). Этот цифровой разрыв обусловлен доступом к инфраструктуре и чреват отставанием ряда стран и регионов в развитии человеческого потенциала — главного ресурса современного развития. Авторы констатируют корреляцию между распространением сети и географией развития, наличием Интернет — серверов и индексом человеческого развития (ИЧР). ИЧР — комплексный показатель, введенный ПРООН (Программой Развития ООН) для определения потенциала социального и научно-культурного развития различных стран. Препятствием является и цена предоставляемых услуг (в Бангладеш ежегодная стоимость подключения к Интернету позволяет обеспечивать продовольствием в течение года целую семью, на Филиппинах эта услуга остаётся предметом роскоши и недоступна даже среднему классу)(с.35).
Преодоление разрывов и противоречий информационной эры не может решаться сугубо технологическими способами при помощи каналов связи и оптоволоконных линий. На Генуэзском саммите в 2001 Группы восьми (объединяющей наиболее развитые страны) был принят план действий по использованию новых технологий в борьбе с бедностью. ООН в 2001 году создало рабочую группу — «Целевую группу ООН по информационно- коммуникационным технологиям» для выработки стратегии действий в данном направлении.
Авторы считают свободу выражения мнений важнейшим правом человека в становлении «обществ знания», однако отдают себе отчёт, что это право наталкивается на другие права и ценности, им могут злоупотреблять в целях пропаганды и поддержки терроризма, этнических чисток или геноцида и преступлений против человечества. Вопрос о «разумных пределах» и принципиальных границах свободы выражения мнений остаётся дискуссионным. Он модифицируется в разных национальных государствах в соответствии с правилами и законодательством стран.
Вторая глава «Сетевые общества, знания и новые технологии» рассматривает содержание трансформации информационного общества. Новые организационные формы не вписываются в логику централизованного пространства и обычных центров принятие решений: на смену вертикальным иерархиям приходят сетевые горизонтальные отношения и то, что Мануэль Кастельс в своих работах называет «сетевым обществом».
Изменения затрагивают все сферы — от экономики то досуга: «экономика познания», нематериальные ресурсы играют всё более важную роль, вытесняя роль физического капитала, материальных ресурсов. Даже в Индии (где 75% населения живёт за счёт сельского хозяйства, а 40 % населения неграмотны) доля услуг в экономике страны превысила 50% благодаря образовательной политике и развитию информатики. Новые технологии повсеместно ускоряют создание и распространение знаний. Вместо старых мест производства и сосредоточения знаний: школ, библиотек весь мир начинает уподобляться единому виртуальному пространству планетарного масштаба с дистанционным доступом, где легко распространяются и усваиваются самые различные знания. Мир становится планетарной школой и библиотекой. Формируется новая глобальная информационная культура, размывающая границу между производителями и получателями знаний, открывающая новые широкие возможности для самовыражения, творчества, расширяющая для человека границы возможного. В то же время, предупреждает доклад, Интернет может стать как инструментом для построения обществ знания, так и лабиринтом, который может завести нас в пропасть общества развлечений.(с.57).
Глава третья «Обучающиеся общества» подчеркивает динамику изменения функций «хранителей знания» на роль «соискателей знания». Возросла роль инноваций, новаторства, творчества, динамика познания становится определяющей для динамики развития других сфер и в обществе и в отдельных институтах и структурах. Все организации стали уделять растущее внимание «обучающему измерению». Изменилась сама структура понятия «развитие», в котором значимо возросла роль знаний и обучающих элементов. Широкое внедрение инноваций требует тесного сотрудничества государства, мира технических наук и промышленности и общественности, причем недооцененная роль последней может возрастать.
Инновации — ключевой элемент обучающихся обществ, трансформирующий все стороны их жизни. Сегодня, например, диплом – является, прежде всего, социальной квалификацией, инновационная культура ведет к тому, что в дипломах появится срок действия, чтобы бороться с инерцией когнитивных компетенций и отвечать потребности в новых компетенциях. Обучение становится ключевой ценностью обществ знания. Фундаментальные знания будут включать не сумму сведений и фактов, но язык, когнитивные способности исследовательского типа, математику (как исчисление, поиск закономерностей, причинно-следственных связей) культурные, художественные способности (с.64). В этой ситуации усложняется оценка знаний, оценка способностей. Сегодня педагогика ставит вопрос о множественности форм интеллекта, слабо учитываемых классическим образованием, которое делает акцент лишь на логико –математический и лингвистический интеллект. Само чтение превращается в сети в активный поиск ответов на вопросы, а не только усвоение и осмысление как раньше. Такое смещение акцентов в обучении и новые технологии меняют монопольную роль книг, школ, учебных заведений, библиотек. Их будущее — пишут авторы доклада – «в значительной степени зависит от способности наших обществ преодолеть торгашескую логику обществ информации с целью установить новые модели, где ценность создают знания и их когнитивная ценность» (с.68).
Глава четвертая «К образованию для всех на протяжении всей жизни» исходит из того, что образование для взрослых приобрело решающее значение и стало важнейшим условием развития. Необходимо, чтобы образование «стало открытым для всех, а не только для тех стран, семей и людей, чьи средства позволяют им получать важные и ценные знания» (с.71). Сегодня в мире неграмотными являются 785 миллионов взрослых, что составляло в 2005 г. 17 % взрослого населения планеты (с.74). Доля неграмотных женщин еще выше. Развитие постоянного образование для взрослых требует не столько декретирования, сколько изменения психологии, поскольку ученичество продолжает ассоциироваться с детским возрастом и подчиненным статусом. Новая ситуация требует учиться на продолжении всей жизни на трёх общедоступных уровнях: личном и культурном, профессиональном, социальном и гражданском (с.80). Непрерывное образование требует перестройки обучения от преподавания в виде готовых сообщений к обучению в форме постановки проблем и поиска их решений.
Меняются роли преподавателя. Новые технологии и дистанционное обучение даёт возможность преодолевать ранее непреодолимые барьеры и препятствия. Политики не успевают находить оптимальный баланс между соблюдением частных интересов, авторских прав и доступностью знаний, всеобщими интересами.
Глава пятая «Будущее высшего образования» анализирует адаптацию профессионального образования и профессиональных знаний к новой ситуации. Изменения затрагивают и субъектов действующих в высшей школе и сами институты и организации. Сегодня вообще отсутствует единая общепризнанная модель университета как в 19 веке. Но и при отсутствии единой модели важно обеспечивать качество и актуальность высшего образования, чтобы высшая школа могла продолжать выполнять свои общественные функции.
Диверсификация источников финансирования создаёт тенденцию к созданию рынка высшего образования, но эксперты обращают внимание на опасности коммерциализации образования. В 2002 году мировой рынок образования составлял более 3% рынка услуг в целом. В 2000 г. доходы США от обучения иностранных студентов составили 10.29 млрд. долларов, что превысило объемы государственного финансирования высшего образования всех вместе взятых стран Латинской Америки. Появились корпоративные университеты, где особое внимание уделяется прикладным знаниям. Созданы виртуальные университеты, каковых в 2001 году насчитывалось 1180. К 2020 г. количество студентов в них может превысить количество студентов очного обучения. Мультимедийные средства не являются панацеей, позволяющей обойтись без преподавателей, поскольку, чтобы трансформировать информацию в знания, необходимы квалифицированные преподаватели в возрастающем количестве.
Узкую специализацию университетов позволяют отчасти преодолевать «летние университеты», обеспечивающие распространение знаний с большей эффективностью и быстротой чем традиционные коллоквиумы и конгрессы. Университетские объединения сетевой архитектуры дают новый шанс развивающимся странам в преодолении образовательного неравенства, еще и потому, что экономические затраты на сетевые учреждения существенно ниже стоимости создания новых вузов. Они также облегчают краткосрочный выезд студентов с родины для дополнительного обучения (в Европе временная миграция и мобильность студентов предусмотрена такими программами как Erasmus). В 2002-2003 гг. 25% студентов США были иностранцами, 11% в Великобритании, 10% в Германии, 9% во Франции, 8% в Австралии, 3% в России, по 2% в Испании, Бельгии, Канаде, Италии (с.99). Только в 2002 году США приняли более 600 000 тыс. студентов (с.112).
Для реализации принципа равных возможностей в сфере образования заслуживает внимания проект Международной комиссии по образованию Жака Делора о «кредите времени на образование», финансируемом государством и предполагающем бесплатное обучение в течение определенного количества лет одинакового для каждого ребенка.
В вузах необходимо создавать новые сетевые системы исследований и инноваций, которые способствовали бы устойчивому развитию. Высшее образование должно все в большей мере обеспечивать обновление знаний. Одной из задач ЮНЕСКО является «содействие развитию и географическому распространению сетевых структур для передачи, распространения и использования знаний» (с.97). Но важнейшие предпосылки для развития высшего образования: хороший социально-политический климат и необходимые условия экономического и культурного развития в конкретной стране.
Глава шестая «Революция в науке?» и глава седьмая «Наука, общественность и общества знания» анализируют новые тенденции и процессы, характеризующие развитие собственно современной науки, пути преодоления научного разрыва между развитыми и развивающимися странами.
В 2000 г. на НИОКР уходили 1.7% мирового ВВП. В развитых странах на науку тратится 2,2% ВВП, достигая максимума в Швеции (4%) и Израиле (4,7%), в большинстве развивающихся стран эта доля редко превышает 0.2%. Инвестиции стран Юга составляют около 20% а Севера — 80% мировых капиталовложений в научные разработки. Авторы констатируют, что эффективные инновационные системы созданы не только в развитых странах, но и в Бразилии, Китае, Индии (с.106), но что «рост обществ знания невозможен без проведения научной политики в сфере знания» (с.107). Слабость инновационных систем, неразвитость инфраструктур в развивающихся странах не позволяет им в полной мере пользоваться знаниями, довольствуясь ролью «сырьевых придатков» и «сборочных цехов».
«Утечка мозгов» (прежде всего в США) может быть проиллюстрирована следующими цифрами: развивающиеся страны тратили в 2000 г. 98 000$ на одного научного работника, тогда как развитые -191 000$ , а США -238 000$ (с.112). Такой перекос научно развитых стран объясняет, что исследования осуществляются, прежде всего, в интересах решения проблем Севера. Так, например, 90% тематики исследований в области медицины сосредоточены на проблемах и нуждах 10% населения, проживающего в индустриально развитых странах (с.115). Аналогичная картина в области научных публикаций (по показателю индекса цитирования): 33.2% сосредоточены в США,10.7% в Японии, 9.2% в Великобритании, 9.2% в Германии, 6.8% во Франции, 6% в России, 4.5% в Италии, 4.4% в Канаде, 3.6% в Китае, 3.1% в Испании. На долю «других стран» приходится всего лишь 11.7% (с.120). Сходная ситуация и в патентной системе.
По мнению авторов доклада, необходимо примирение научного и экономического рынков. Необходим баланс различных параграфов статьи 27 Всеобщей Декларации прав человека, первый из которых признаёт право каждого человека «свободно участвовать в культурной жизни общества, наслаждаться искусством, участвовать в научном прогрессе и пользоваться его благами». Параграф 2 уточняет, что «каждый человек имеет право на защиту его моральных и материальных интересов, являющихся результатом научных, литературных или художественных трудов» (с.122). Решение этой двойной задачи требует отказа от представления о научном, интеллектуальном и культурном капитале лишь как о переменной величине одного лишь экономического капитала (с.123), поскольку противоречит и интересам свободного развития науки и этике.
Растущее присутствие науки и технологий в мире вызывает бурные политические и этические споры на темы модификации качества продуктов питания, демографии, состояние окружающей среды и т.д. «Новые условия требуют пересмотра существующих норм и предполагают развитие нравственного сознания ученых, а также более широкое информирование общественности по научным вопросам» (с.27). Доклад констатирует растущее недоверие общества к науке, ее неспособности просчитать нравственные и социальные последствия. Этическая составляющая в компетентности ученых имеет тенденцию к возрастанию, является условием «интеграции науки в культуру развития» (с.139).
Глава восьмая «Риски и гуманитарная безопасность в обществах знания» анализирует проблему возникновения так называемого «общества риска», поскольку открывающиеся возможности чреваты появлением непредвиденных опасностей. В развитых странах нередко берут верх соображения свободы ранка или предпринимательства, а в развивающихся пренебрегают рисками во имя развития. Киберпреступность, недостаточность ресурсов и угроза обострения борьбы за них, угроза милитаризации знаний, поспешное использование неапробированных технологий и продукции, прочие угрозы связанные с неопределенностью будущего планеты иллюстрируют проблему рисков. На начальных этапах почти любая глобальная угроза редко становится предметом общего согласия даже среди специалистов. В то же время само становление обществ знания, по мнению авторов, даёт инструментарий для прогнозирования и более точного определения рисков и угроз, успешного противостояния им. Само образование может стать важным составным элементом обеспечения различных форм безопасности.
Глава девятая «Местные и автохтонные знания, лингвистическое разнообразие и общества знания» анализирует проблемы, возникающие при столкновении универсальной культуры с автохтонными культурами, с «живым знанием» народов, включая безписьменные (которых, по оценкам специалистов, около трети всех существующих). Авторы предостерегают от иллюзии недооценки «туземных знаний», показывая, как традиционная медицина, навыки экологичного и устойчивого землепользования, лесоводства и т.д. могут дать стимулы для устойчивого и щадящего природу хозяйствования. Особое внимание уделено борьбе с «биопиратством» в разных формах: когда права собственности или патенты на коммерческое использование биоресурсов присваиваются у носителей аборигенных культур с вытекающими из этого правообладания прибылей, экологическими угрозами, угрозой хищнического уничтожения видов фауны и флоры.
Сходной позиции придерживаются авторы и относительно языкового многообразия и языковой ценности. 50% из нынешних 6000 языков мира могут исчезнуть до конца 21 столетия (с.162). Революция новых технологий должна не ускорять «лингвистическую эрозию». Тысячи языков не используемые в киберпространстве, автоматически делают маргинальными, лежащими от основополагающих тенденций развития те культуры, носителями которых они являются. Но эти же технологии могут замедлить исчезновение языков и культур, при условии учёта не только интересы англоязычного населения, язык которого доминирует сегодня в Интернете (до 75% страниц Сети) (с.165). В мире насчитывается до 50% двуязычных людей (с.164), которым, по мнению лингвистов, присущи более гибкие когнитивные способности, чем моноязычным. Всеобщая декларация о культурном многообразии (2001г.), Международная конвенция по сохранению нематериального наследия (2003 г.) и Рекомендации о развитии и использовании многоязычия и всеобщем доступе к киберпространству (2003 г.) конкретизируют эту принципиальную позицию, требуя продвижение многоязычия в цифровом пространстве.
Глава десятая «От доступа к участию — к обществам знания для всех» предостерегает от опасности трактовки знаний как орудия господства тех, кто ими обладает над теми, кто ими не располагает (с.169). Распространение знаний может даже увеличивать неравенство между людьми, странами, общностями, усугубляемое миграцией более образованной части элит в страны стоящие на более высоком уровне научного и технического развития, где высока концентрация знаний высочайшего уровня. Однако знание может и обязано способствовать развитию самостоятельности и расширению возможностей. И примеры успехов в ликвидации неграмотности Ботсваны, развития отдельных штатов Индии, отдельных городов Перу (с.177) показывают, что между богатством страны и подлинными и прорывами к знаниям нет фатальной линейной зависимости.
Принцип всеобщего доступа к знаниям исключает рассмотрение знаний сугубо как предмет исключительной интеллектуальной собственности, а практика даёт немало примеров совместного пользования знаниями. Само сетевое устройство создаёт условия для коллективного управления этим процессом, создавая приемлемый баланс между защитой прав на интеллектуальную собственность и распространением знаний как общественного достояния. Компромиссного решения требуют и столкновение экономических интересов издателей научных журналов и литературы и профессиональные интересы научных и профессиональных сообществ, баланс политики в сфере авторских прав и интересы придания всеобщего характера образованию. Это требует формирования и распространения «новой этики», основанной на совместном владении знаниями и сотрудничестве (с.28).
Становление обществ знания оказывает обновляющее воздействие на традиционные институты демократии. По мнению авторов, возникает явление «планетного гражданства» мобилизационные возможности которого усиливаются новыми технологиям и возможностями транснациональной организации. Демократия в обществах знания становится «демократией прогнозирования», стимулирующей обновление традиционных форм солидарности через совместное участие в реализации различных проектов (с.195).
В заключение авторы предупреждают о риске принятия единственной модели развития человечества, в частности, основанной на развитии рынка, частной собственности и конкуренции. Это сделает проблематичн6ым свободу доступа к знаниям вследствие приватизации инновационных процессов и научных открытий (с.197). Другой риск – это элитарность и технологический детерминизм на пути планирования будущего общества. Определение долговременных целей может осуществляться на основе широкого демократического обсуждения с участием всех общественных сил. Доклад формулирует «три столпа общества знания» (с.200): более справедливая оценка знаний для борьбы с существующими разрывами, более широкое участие всех заинтересованных сил в решении вопроса доступа к знаниям, более успешная интеграция политических действий в области знания.
Для повышения эффективности требуемой политики авторы формулируют ряд рекомендаций:
-увеличивать инвестиции в качественное образование для всех и обеспечение равных возможностей;
-увеличивать количество точек общего доступа к информационным и коммуникационным технологиям;
-содействовать обеспечению общедоступности знания через музеи, библиотеки, институты, исследовательские центры;
-усиливать совместность использования научных знаний;
-активизировать совместное использование знаний в области охраны окружающей среды в целях устойчивого развития;
-придавать приоритетное значение языковому многообразию;
-стремиться через сертификацию к гарантии качества знаний доступных и получаемых в Интернете;
-укреплять «цифровую солидарность» и партнёрство для преодоления «цифрового разрыва»;
-особое внимание уделять преодолению неравенства женщин как получателей знания;
-стремиться оценивать уровень знаний комплексными, недискриминационными критериями, адекватными целям и приоритетам обществ знания.
