Проектное сознание

22 июля 2011
от

Громыко Ю.В.

Вводя проблематику проектирования в образовании необходимо обратить внимание на совершенно особую форму сознания человеческой деятельности и мышления, без которой невозможно обсуждать современные проблемы развития наук и практик. Это — проектное сознание. Наличие подобной формы сознания лучше всего обнаруживает и доказывает, что существуют проектное мышление и проектная мыследеятельность. Форма сознания есть готовая предъявляющая и себя познающая реальность самодействующей субъектности. С другой стороны, проектное сознание не есть чисто субъективный феномен — проектное сознание есть всемирно-исторический опыт преобразования различных областей практики на основе целевой формы движения мыследеятельности. В этом случае мы изучаем и рассматриваем само проектное мышление и деятельность не как некоторую несостоявшуюся химеру и некоторый еще только в каком-то отдаленном времени вероятный и предположительный проект, но как реально существующую самодеятельность и жизнь. Сам деятель, находящийся внутри данной формы проектного сознания, описывает и предъявляет его как некоторую вполне определенную, существующую реальность. Проектное сознание есть, фактически, не что иное, как исторический антропологический результат, наличие которого и позволяет утверждать, что люди используют приемы и техники проектирования в различных областях практики и в повседневной жизни.

Проектное сознание существует очень давно. Обращение к анализу текста «Государства» Платона позволяет утверждать, что перед нами рассмотрение и введение структур проектного сознания. Обращение к идее блага, которая конституирует устройство мира идей, есть не что иное, как объективация и введение тех оснований, которые позволяют осуществлять проектные полагания, простраивая систему идеального государства.

стр. 334

Но основная проблема состоит в том, что до конца XX века познание остается отождествлено с исследованием. Различение и даже противопоставление исследования и познания было невозможно. Это объясняется главенством знаний, вырабатываемых в естественных науках по отношению к другим типам знаний. С нашей точки зрения, сегодня можно ставить вопрос о том, что современные формы познания немыслимы без проектирования, а также планирования, программирования, прогнозирования — совокупности мыследеятельностей, образующих управленческий разум. Более того, становится понятно, что сама потребность в исследовании и в знаниях, получаемых на основе исследований, диктуется задачами управленческой мыследеятельности. Генезис форм организации и способов осуществления исследовательской мыследеятельности объясним только из анализа мыследеятельности проектирования, но не наоборот.

Основная характеристика проектного сознания состоит в том, что это сознание способно полагать в качестве основания проецируемого и идеально построяемого будущего то общественное целое, которому само это сознание принадлежит по происхождению, по условиям производства и порождения. Что означает данное утверждение? Всякое сознание есть не что иное, как форма отражения полной общественно-мыследеятельностной структуры, конкретного общественно-исторического бытия. Эта форма отражения выступает не пассивным фотографическим снимком или отпечатком, но активной отображающей сферой моделирующих преобразований и символизации, которая в то же время принадлежит системе общественной жизни, выступающей в качестве предмета отражения и отображения. С этой точки зрения сознание вскрывает внутри себя проблемные исторические отношения мышления и деятельности. Субстанциональным, материально удерживающим, закрепляющим началом во взаимоотношениях этой пары взаимодействующих и противодействующих систем мышления и деятельности является деятельность. Моделирующим, символизирующим, идеально представляющим началом выступает мышление. Поскольку развитие отношений мышления и мыследеятельности (и прежде всего организационно-практической мыследеятельности), их диспараллелизма (их непараллельности), что безусловно противостоит идее тождества бытия и мышления, является всемирно-историческим процессом, то современное рефлектирующее сознание содержит внутри себя всю мировую историю отношений двух этих систем друг с другом и может заново порождать и проигрывать определенные этапы этих отношений, выдвигая новые варианты решений, отклоняющиеся от сложившейся траектории. Но как бы при этом ни выстраивались отношения мышления и организационно-практической мыследеятельности в сфере сознания, в целом основная характеристика проектного

стр. 335

сознания состоит в том, чтобы на основе идеализационно-моделирующего и символизирующего мышления осуществить преобразующее действие исходной системы практической мыследеятельности в ситуации, то есть на основе проекта вырваться и выйти за сферу сознания и мышления. Это преобразующее действие на основе проекта меняет саму ситуацию и исходную форму общественной жизни, к которой прикреплены и принадлежат носители сознания и которой определяется устройство самого сознания.

И здесь очень важно задать специфику проектного сознания, различив внутри него проектное мышление, прогнозирующее мышление и программирующее мышление. Все эти различные типы мышлений, обеспечивающие работу с будущим, лежат внутри сферы проектирующего сознания и как виды мышлений принадлежат к единому роду проектного мышления или проспективно-рефлексивного мышления.

Отличие прогнозирующего мышления состоит не столько в том, что оно переносит в будущее систему общественной жизни, корректируя эту забрасываемую в будущее форму привходящими, привносимыми в нее извне помехами и влияниями. Все дело в том, что при прогнозировании не изменяется сама прогнозирующая позиция (индивидуальная или коллективная), осуществляющая подобную работу. И с этой точки зрения прогнозирование ближе всего сегодня к сложившимся формам естественнонаучного мышления и превращается чуть ли не в единственную доктрину работы с будущим. Внешнее прорисовывание объекта, который движется по своим собственным законам без изменения мышления и сознания субъекта, существует и живет внутри прогнозируемого целого, — такова наиболее распространенная сциентистская методология работы с будущим.

В случае проектирования изменение субстанциональных антропологических характеристик лица или коллектива, осуществляющего проектирование, является обязательным. С этой точки зрения проектное сознание обязательно связано с процессами развития и саморазвития и без активного включения этих процессов невозможно. Более того, можно утверждать, что притягательность сегодня проектного сознания, как сознания репрезентирующего другой тип научности, в том и состоит, что оно обязательно связано с личностной формой саморазвития. Именно поэтому теория проектирования является продолжением культурно-исторического подхода Л.С. Выготского, хотя и находится за рамками конкретной культурно-исторической концепции Л.С. Выготского[1]. Выход в проектную позицию предполагает расслоение человека на:

1.Принадлежащего общественно-коллективной форме мыследеятельности, предмету проектного преобразования.

2.Лицо, занявшее проектную позицию.

стр. 336

Таким образом, проектирование есть самопреобразование, опосредованное преобразованием формы коллективно-общественной мыследеятельности, в которую включено лицо или коллектив, осуществляющие проектирование.

Программирование, в отличие от проектирования, предполагает не одноразовый акт проектного преобразования, не единичный проект, на основе которого обеспечивается шаг перехода из прошлого в будущее, но процесс постоянных итеративных шагов постановки проектно-преобразующих целей и реализаций созданного проекта. Поэтому можно было бы утверждать, что программирование есть не что иное, как перманентно, постоянно осуществляющееся проектирование. В ходе этого перманентного проектирования подхватываются результаты предыдущих актов проектного мышления и вовлекаются в систему следующих актов проектного мышления. Но при переходе к этим процессам постоянно осуществляющегося проектирования происходит изменение самой действительности мышления, вместо единичного проекта радикального и окончательного преобразования системы в целом появляется совокупность удерживаемых и организуемых процессов анализа ситуации, постановки целей, тематизации, решения задач, постановки и решения проблем, перевода проблем в задачи. Результатом программирования становится не идеальный проект, который требует своей реализации, но, выращиваемая эволюционно, шаг за шагом, коллективом-субъектом программирования система мыследеятельности.

Отдельный очень сложный вопрос состоит в том, при каких условиях это преобразование и есть процесс общественно-исторического развития, а не простое изменение сложившейся системы организации мыследеятельности и форм жизни. Наиболее распространенной и часто встречающейся точкой зрения является утверждение, что создание проекта является переходом к новому, к тому, чего еще не было. И этот критерий новизны выделяется субъективно и интуитивно чуть ли не в качестве важнейшего при разработке и создании проекта. Отсюда, на наш взгляд, получается, что в отличие от естественнонаучного сознания, руководствующегося критерием истинности, проектирующее сознание опирается на критерий реализуемости. Но появление проектов, четко отвечающих критериям новизны, впервые позволяет ставить проблему оснований осуществляющихся проектных полаганий. Критерий новизны является поверхностным, не позволяющим вскрывать форму организации проектного сознания. Как показано в ряде методологических работ[2], построение проекта всегда опирается на тот или

стр. 337

иной исторический прототип. А выбор того или иного исторического примера в качестве образца на этапе формирования проектного замысла и является внутренним определением проектного создания, его архетипа, внутренне тяготеющего к той или иной системе исторических образцов, а следовательно, вырабатывающего внешне скрытую свою систему отсчета и участвующего в определенной системе процессов воспроизводства. С этой точки зрения внутри самих актов проектного сознания происходит выбор: либо соорганизация общественно-исторических процессов воспроизводства и развития, либо отказ от данной проблематики.

С точки зрения включения проектного сознание в управление процессами развития могут быть четко зафиксированы и выделены две возможности. Первая связана с осуществлением аистов проектирования на основе развертывания процессов развития естественнонаучных знаний. Данный подход к проектированию, на наш взгляд, наиболее отчетливо и выпукло представлен в работах П.Г. Кузнецова. Его основная идея, относящаяся к методологии проектирования, состоит в том, что, развивая физическое знание и выводя его за пределы физической предметной онтологии для анализа практических систем, например, систем транспорта, можно создавать технические проекты, реализуя и воплощая результаты естественнонаучных прорывов и новых дисциплинарных знаний. Так, например, создание новых систем планирования предполагает разработку динамики неголономных систем, в которых «связи осуществляются не по координате, а по скорости»[3]. И можно сказать, что это и есть тот основной путь продвижения общественной практики, который использовался в Европе, затем в США и Азии последние 300 лет на основе достижения научных революций, в результате превращения научных революций в научно-технические. Более того, можно сформулировать вопрос: а как может быть по-другому? Наука открывает новые законы, создает новые технические способы измерения различных процессов, а на основе этих законов и более дифференцированного контроля за организацией процессов на следующем этапе общественного познания выдвигаются новые научно-технические решения.

Но если считать, что естественнонаучные знания, разрабатываемые в различных предметных действительностях, никоим образом не отражают и не репрезентируют устройство общественно-исторической практики, которая имеет мыследеятельностную природу, или делают это настолько опосредованно и искаженно, то возможно совершенно иное понимание организации проектной работы.

стр. 338

Обратим внимание на следующий фрагмент из «Науки логики» Г.В. Гегеля:»… но ответ на вопрос, какие именно из этих отношений, в которые могут быть поставлены степенные определения, составляет собственный предмет и интерес дифференциального исчисления, должен быть почерпнут из него самого, то есть из его так называемых применений. Последние и составляют самое суть, действительный способ действия в математическом решении того или иного круга проблем; этот способ действия существовал раньше теории или общей части, и применением оно было названо позднее лишь по отношению к созданной затем теории, которая ставила себе целью, с одной стороны установить общий способ действия, с другой — дать ему принципы, т.е. обоснование»[4]. В приведенной выше цитате Г.В. Гегель осуществляет, на наш взгляд, распредмечивание теоретического научного знания, показывая, что в его основе лежит практический способ. Возникает вопрос, можно ли проектировать системы мыследеятельности, опираясь на разработку и обнаружение практических способов?

Это вполне возможно, если иметь мыследеятельностный язык и метод мыследеятельностного анализа практических систем. В этом случае возникает задача представления рассматриваемой практической системы как системы мыследеятельности. И затем шаг перевода данной системы в будущее будет определяться разработкой проекта мыследеятельностной формы организации данной системы. Основная характеристика мыследеятельностных знаний состоит в том, что они не только позволяют заместить анализируемую практическую систему в виде схемы объекта, но и представить ее в виде осуществляемой — имитационно или реально при помощи организационно-технической схемы. Более того, мы утверждаем, что основным продуктом проектного сознания является как раз разработка и порождение организационно-технических схем, которые затем могут реализовываться. А соорганизация проектирования и исследования и есть не что иное, как соорганизация и связь организационно-технических, организационно-практических схем с онтологическими схемами объекта.

Подобная постановка вопроса о проектировании при помощи мыследеятельностных представлений — технических схем, на основе которых может строиться сама практика, позволяет по-иному поставить вопрос о связи проектирования и исследования как типов мыследеятельности и о связи проектного сознания и исследовательского сознания. Связь и соотношение, а с другой стороны, разграничение двух этих форм сознания — важнейший вопрос конца XX—начала XXI века.

Важнейшей проблемой развития современных представлений о теории мыследеятельности является понимание соотношения проектируемых

стр. 339

преобразований, осуществляемых на ее основе, и последствий этих преобразований. Для ответа на вопрос о последствиях осуществляемых преобразований нужны специальные деятельностные онтологии, позволяющие осуществлять исследование в контексте искусственно формируемой мыследеятельностной практики.

С этой точки зрения проблема заключается не в противопоставлении исследования проектированию, а в другой функции исследования по отношению к проектированию как типу мыследеятельности. Но само понимание, что познание имеет типодеятельностную природу и что должны быть определены функции у этих разных типов мыследеятельности, позволяет осознать мыследеятельностный подход и теорию мыследеятельности.

С этой точки зрения основная проблема исследования в контексте деятельностного проектирования и конструирования заключается реально в том, что необходимо понимать, как реализуется данная создаваемая при помощи мыследеятельности конструкция в более широком общественном целом. В какой мере деятельностной является среда, в которой формируется и создается данный мыследеятельностный фрагмент.

Эти вопросы о соотношении исследования и проектирования становятся принципиально важными, если работа ведется в практическом контексте и осуществляется проектирование и выращивание артифицированных мыследеятельностных форм. И затем возникает вопрос, как эти мыследеятельностные формы могут оестествляться и самостоятельно существовать в мегасреде. Таким образом, вопрос о соотношении проектирования и исследования ставится весьма определенным образом: создавая проектную мыследеятельностную конструкцию, нам надо получить представление о последствиях ее реализации. Для получения этого представления и необходимо произвести исследование во всем историческом, точнее, всемирно-историческом контексте. Этот контекст или это исследовательское видение ни в коем случае не должны повторять и дублировать само проектное описание: его язык и видение, которые заложены в него. В противном случае при построении языка исследования, тавтологичного и тождественного языку проектирования, не различенного с ним, будет совершена ошибка. Подобную методологическую ошибку совершил П.Я. Гальперин в своей концепции психологического исследования на основе формирования[5]. Само название концепции «Исследование на основе формирования» указывает на то, что два типа мыследеятельности не были в достаточной

стр. 340

степени различены друг с другом. Формирование в соответствии с идеями П.Я. Гальперина — это и есть не что иное, как логико-нормативное проектирование в области педагогики и воспитания. Но, после того, как проект осуществления определенной интеллектуальной функции разработан и реализован на конкретном предметном материале, встает совершенно особый вопрос: каковы последствия осуществления данной проектной разработки? И если при ответе на данный вопрос в достаточной степени не различить эти два типа мыследеятельности и эти две разные формы сознания, то никакого исследования не получится. За продукт исследования и исследовательского знания будет выдаваться сопровождающая проектную разработку рефлексия, то есть проектно-рассудочная рефлексия. Безусловно, эта рефлексия будет аккумулировать вокруг разработанной проектной конструкции, в которой много весьма тонких и даже глубоких замечаний, но, впрочем, не настолько глубоких, чтобы выйти за границу и рамки самой проектной конструкции. Затем результаты этой проектно-рассудочной рефлексии будут противопоставлены имеющемуся психологистическому знанию, и, тем самым, будет утвержден новый результат. Настоящий новый результат, который проводит глубокую борозду, или межу, между старым гуманитарным знанием и новой формирующейся научностью XXI века, состоит в том, что исследование должно строиться на основе другой объектно-онтологической схемы, нежели реализационная проектная схема; при помощи другого принципа, позволяющего действительно исследовать последствия проектной конструкции и предпосылки формирования данного проектного сознания, создавшего эту конструкцию.

Кстати, аналогичную П.Я. Гальперину ошибку осуществил и Ж. Пиаже, что позволяет этих двух, безусловно, выдающихся и талантливейших исследователей относить к единой формации знания конца XIX — начала XX века. Ж. Пиаже точно так же не различает логико-математическое конструктивно-нормативное описание операциональных структур и реальное действие ребенка. Логико-математическое — по предмету, основанное на идеях операционализма П. Бриджмена, и конструктивно-нормативное — по происхождению и употреблению описание у Ж. Пиаже совпадает с описанием механизмов действия ребенка[6]. Ж.Пиаже не различает проектирование и исследование как разные типы мыследеятельности. Из этого вытекает еще один вывод. Как известно, Ж.Пиаже считает, что психология является синтетическим предметом, объединяющим в своем устройстве биологию и математическую логику.

стр. 341

Отсюда вытекает тупиковая проблема синтеза монопредметных, монодисциплинарных знаний, организованных по законам собственных предметов в виде независимых монад и поэтому исходно несинтезируемых. Как известно, трудности в распредмечивании монопредметных знаний, в построении объемлющих и предельных онтологии, в перепредмечивании распредмеченных знаний в соответствии с принципами организации этих онтологии делают работу по синтезу знаний малоосуществимой и в принципе неподъемной. Не уменьшаются трудности в этой работе, когда утверждается, что объемлющими и предельными онтологиями являются онтологии деятельности и мыследеятельности. Непонятно, как, по каким законам, на основе каких механизмов внутри структур деятельности и мыследеятельности оказываются включены и вмонтированы разнопредметные монодисциплинарные знания. Ситуация кардинально меняется, если утверждается, что мыследеятельностные логико-знаньевые и знаковые единицы могут выступать в качестве организационно-проектных схем. В этом случае важно не найти законы синтеза и включения найденных монопредметных знаний в мыследеятельностные структуры, но спроектировать такие практические системы мыследеятельности, в которых было бы осмысленно и практически эффективно использованы имеющиеся знания. Или другая ситуация, к которой мы обратились с самого начала: необходимы знания, позволяющие определить последствия реализации и осуществления созданных проектных схем. Но в обоих случаях речь идет о соорганизации исследовательского знания и проектной схемы. В одном случае, соответствующем традиционной ситуации синтеза знаний, проектная схема является объемлющей по отношению к монодисциплинарному монопредметному знанию; во втором случае, являвшемся исходным для нашего рассуждения, исследовательская мыследеятельность, исследовательское сознание и знание, которое еще только нужно получить, является объемлющим по отношению к проектной мыследеятельности, проектному сознанию и организационно-мыследеятельностной спроектированной схеме.

Но с исторической точки зрения поставленная нами проблема соотношения, разграничения проектного и исследовательского сознания является очень старой, хотя она так никогда, насколько нам известно, и не осознавалась. В частности, создание Эсхилом трагедии «Персы» после победы при Саламине над персидским флотом греков, прежде всего афинян под предводительством Фемистокла, есть, на наш взгляд, не что иное, как выход через эстетическую форму сознания к исследовательскому сознанию для анализа последствий победы афинян и реализации проекта гегемонии Афин над всем греческим миром, прежде всего над Спартой[7].

стр. 342

Критерии смены проектирующего типа сознания на исследовательский достаточно просты и легко вычленимы. Если при проектном сознании анализ проекта проводится с позиции действующего лица, реализующего проект, то в случае исследования последствий реализации проекта необходим переход и заимствование позиций, которые оказались вовлечены в реализацию проекта или явились членами ситуации, в которой осуществляется проект, но не были лицами, создававшими замысел проектируемого действия. Простая смена ракурса рассмотрения часто необходима для выявления новых аспектов ситуации, исходно не включенных в сам проект. Но в целом переход к анализу ситуаций с позиций, косвенно вовлеченных в реализацию проекта, является частным случаем более обобщенного приема — расширения рамки рассмотрения. Рамка, внутри которой представлено намечаемое проектом преобразование, должна быть расширена при изучении последствий реализации проекта.

В том случае, когда исследовательское сознание и проектное сознание связаны друг с другом едиными циклами мыследеятельности в системе общественной жизни и существует непосредственная двухсторонняя преемственность между материалом осмысления и результатами проектирования и исследования, возникает возможность итеративных, взаимно корректирующихся циклов от исследования к проектированию, затем к исследованию последствий реализации проекта, затем к уточнению и корректировке проекта и его реализации, новому исследованию результатов изменения ситуации после реализации проекта, вновь к новому проектному замыслу и так далее. Но в этом случае необходимо, чтобы эти переходы от проектных к исследовательским задачам, а затем к новым проектам решал один и тот же коллектив, удерживая план единой целевой программы. Если же это по тем или иным причинам сделать невозможно и возникает необходимость «запараллелить» проектные работы и исследование, не выстраивая их в единые последовательные циклы, необходимо разграничить и разделить проектный тип мыследеятельности и исследовательский тип мыследеятельности, проектную форму сознания и исследовательскую форму сознания. Это разделение исследовательского типа мыследеятельности и проектного типа мыследеятельности осуществляется на основе превращения в предмет исследовательской работы объектно-онтологической схемы, создаваемой из проектно-реализационной мыследеятельностной схемы на основе процедур объективации, онтологизации и оестествления. Выполнение этих трех процедур, собственно, и позволяет перейти от деятельностно-технических схем к объектно-онтологическим схемам, как правило, представленным в виде идеализаций и моделей. Процедура объективации деятельностных схем основана на построении инвариантной конфигурации

стр. 343

модели независимо от варьирования средств и целей, которыми обладает данная конкретная позиция. Процедура онтологизации предполагает поиск такой модельной конфигурации, которая сохраняет свою инвариантность независимо от смены позиций в организационной структуре мыследеятельности, И наконец, процедура оестествления обеспечивается введением в конструкцию модели таких планов анализа рассматриваемой системы, на которые не распространяется действие, непосредственно заложенное внутрь проекта. Рассматривая таким образом процедуры объективации, онтологизации и оестествления, мы придерживаемся такой точки зрения: все объектно-онтологические представления являются особым типом трансформаций и преобразований мыследеятельностных схем, непосредственно фиксирующих способы действия в ситуации.

стр. 344


[1] См.: Часть третья. Приложение третье наст. изд.

[2] Раппопорт А.Г. Проектирование без прототипов // Разработка и внедрение автоматизированных систем в проектировании (теория и методология). М., 1975.

[3] Образцова Р.И., Кузнецов П.Г., Пшеничников СБ. Инженерно-экономический анализ транспортных систем. М., 1990. С.19.

[4] Гегель Г.В. Наука логики. Т. 1. С. 362. На особое значение этого места в «Науке логики» наше внимание обратил П.Г. Кузнецов.

[5] Заслуга обнаружения этой ошибки принадлежит Г.П. Щедровицкому. Она была выявлена в ходе заседаний Комиссии по психологии и логике в течение семинарского года (1979-1980).

[6] На это обращают внимание В. Садовский и В. Лекторский в предисловии к «Избранным произведениям» Ж. Пиаже.

[7] См. также Christian Meier. Die politishe Kunst der griechischen Tragűdie. Műnchen. 1988.

Из книги:  Громыко Ю В  Проектное сознание: Руководство по программированию и проектированию в образовании для систем стратегического управления — М: Институт учебника Раideiа, 1997

Google Bookmarks Digg Reddit del.icio.us Ma.gnolia Technorati Slashdot Yahoo My Web News2.ru БобрДобр.ru RUmarkz Ваау! Memori.ru rucity.com МоёМесто.ru Mister Wong

Метки: , ,

Версия для печати Версия для печати

Комментарии закрыты.

SSD Optimize WordPress UA-18550858-1