В России, отказавшейся от идей коммунизма, до сих пор нет внятной идеологической доктрины. Словарь Ожегова определяет идеологию как «систему взглядов, идей, характеризующих какую-нибудь социальную группу, класс, политическую партию, общество». В 90-х годах Россия от общей идеологии отказалась. «Никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной», — гласит п. 2 ст. 13 Конституции РФ. О том, что такое идеология и нужна ли она современной России, в интервью OPEC.ru рассказывает известный философ, профессор кафедры Философской антропологии философского факультета МГУ им. М.В.Ломоносова Федор Гиренок.
Федор Иванович, что такое идеология и есть ли она в современной России?
— Я начну со слова «идеология». Впервые оно появляется в конце 18 – в начале 19 века, во времена Наполеона. Французский мыслитель Дестют де Траси выпустил двухтомное сочинение под названием «Идеология» и отправился с этой работой к Наполеону, чтобы предложить проект национальной идеи. Наполеон подумал, что он пытается заменить политическую реальность какими-то абстрактными утверждениями и отказался от его услуг. Известны слова Наполеона: «Ах, эти идеологи! Всюду они суют свой нос!» Наполеон недооценил изобретение де Траси.
Идеология – это, прежде всего, учение об идеях, и смысл ее очень прост. Из-за чего происходят хаос, раздоры, вражда? Из-за того, что в головах людей существуют разные идеи, и люди сталкиваются, вступают в борьбу друг с другом из-за этих разногласий. А идеология нужна для того, чтобы в головах разных людей были одни и те же идеи. Если есть идеология, то все причины для вражды, связанной с идеями, разом отпадают. Вот изначальный смысл слова «идеология»: в головах разных должны быть одни и те же идеи.
Идеология в этом смысле у нас была. Я имею в виду времена советской власти, когда мы строили некое общество и верили в светлое будущее. Сейчас в России ее нет. Некоторые пытаются говорить, что нашей стране необходима национальная идея, но у нас она невозможна, потому что мы не нация, не национальное государство. Национальное государство – это государство, в котором имеется один доминирующий народ. То есть: один народ, одно государство. Например, в Европе государства изначально возникают как национальные. А русские никогда не были нацией, мы никогда не создавали национальных государств, нам это несвойственно. Мы привыкли жить в империи, среди многих народов.
Для того чтобы жить вместе, нам нужны были определенные универсальные правила, желательно, такие, которые никого не ущемляли бы. В этом смысле мы сформировались как имперский народ. Потому, как мне кажется, если нам и нужна идея, то ни в коем случае не национальная, а имперская.
— На Ваш взгляд, какая идеология нужна русскому народу?
Поскольку мы не нация, постольку мы нуждаемся в идее. Без идеи у нас ничего не получается. А идея — это то, чего нет и не может быть. Значит, нам нужно что-то, к чему можно было бы стремиться. А стремиться можно к невозможному. Какой смысл стремиться к тому, что возможно? Возможности нужно реализовывать. А это скучно. Нам нужна такая сторона в мире, которая существует, если мы хотим, чтобы она была. На этом и должна быть построена наша идеология. Русскому народу свойственно некоторое мессианство. Оно есть у евреев. Заниматься своим уютом, комфортом, благополучием, расширять свой кругозор – это нам как-то не пристало, ведь это не может быть идеей. А делать коммунизм – да, это нормально. То есть нас интересуют идеи высшего порядка, которые могут захватывать наши души, за которыми пойдут люди.
В противном случае без таких идей мы можем легко превратиться в этнографический материал. Что сейчас, кстати, и происходит. Посмотрите, что с нами творится. Мы не собраны, мы потеряли ориентацию, мы не понимаем, кто мы и для чего живем. А нам без этой ориентации никуда. Все-таки мы являемся христианами восточными, византийскими, а не латинскими. Это, главным образом, нас и определяет. Мы мистические люди, а не рациональные. Для Запада характерна идея доказательности, а нам нужно не доказывать, а показывать. Мы ищем образ, а не понятие. Например, отсюда у нас такой пиетет перед иконами. Мы нерациональны, у нас нерациональное отношение к миру. Потому наш народ и имеет потребность в идее, которая бы уводила от фактичности, от этого мира, которая не сводилась бы к вещам, а давала бы какую-то безумную но перспективу.
У нас могут быть идеи только вселенского, имперского характера. Мы слишком большие, чтобы думать о насущном. Когда мы разрушаем эту имперскую идею, мы неизбежно ставим вопрос о национальном государстве. Решения этого вопроса у нас нет. Превращение нас в нацию чревато очень неприятными последствиями. Потому, на мой взгляд, все, что близко идее «Россия для русских» — совершенно неприемлимо.
С другой стороны, идеи, которые сводятся к комфортной цивилизованности и внешнему благополучию, нам тоже нужны. Но смысл мы видим не в комфорте. Поэтому оформлять идею невозможного в каких-то экономических терминах, как это делает сейчас наше правительство, неправильно. «Удвоить, утроить, учетверить, развить технологии» – это не может быть идеей. Есть вещи, которые существуют, если к ним относятся, как к чем-то действительно существующему. Нам нужна форма, нужно то, во имя чего можно было бы действовать. Ради быта, ради цивилизационного комфорта мы ничего делать не будем. Нам нужна идея типа: «Москва – третий Рим» или строительство коммунизма, потому что это требует не реализации, а актуализации.
К сожалению, такого рода идей у нас сейчас нет. Еще обидней, что по большому счету эту проблему не понимает правящий класс, который состоит не из политиков и не из идеологов, а из офис-менеджеров. У нас есть функционеры власти и нет лидеров. Наш новый бог – это деньги, деньги, деньги. Все показатели развития оцениваются только в экономических терминах. Мы же хотим взглянуть на себя из трансцендентной перспективы, в терминах глобального масштаба.
— Экономика не может быть системообразующей идеей, даже если она носит имперский характер?
— Экономика, а тем более финансы, ни в коем случае не могут быть центром. В них слишком много симулятивных пустот. В империи экономика превалировать не может. Русская империя – это такое образование, центром которой является не проблема экономики, а проблема религиозная, духовная. В ней экономика начинает носить имперский характер. Она не может не обременяться имперскими обязанностями. Например, строительством дорог, чтобы из одного конца страны можно было попасть в другой. Без имперской экономики империя невозможна. Но не экономика центр империи. Я думаю, что не сегодня-завтра экономика будет уходить, смещаться из центра. Такое смещение опять позволит поднять рад вопросов духовного порядка – например, вопрос о том, кто мы такие. Тогда и потребуется идеология духовного плана, идеи, которые могли бы объединять людей, которые могли бы овладевать людьми, которые помогли бы нам понять, кто мы и что мы делаем. А пока нам непонятны даже сами проблемы, потому что утрачена некая аутентичность. Пока не решено главное – духовная часть, ничего решено не будет.
— Но ответить на вопрос «Кто мы такие?» становится все труднее и труднее, потому что каждый год в Россию въезжают тысячи мигрантов, которые все-таки являются людьми другой культуры…
— Я не думаю, что этого стоит бояться. Я не вижу большой опасности в миграции, если мы будем приглашать на работу тех, кто нам нужен. Главное — знать, кого приглашать, куда, зачем и в каком количестве. К тому же, наша культура имеет склонность растворять в себе черты других культур. Часто бывает так, что люди, приехавшие жить в Россию, сталкиваясь с нашим видением мира, с нашими манерами, перенимают их и становятся русскими по духу. Недаром в нашем языке есть такое слово «обрусевший». Я не вижу в обрусении никакой проблемы. Например, ты немец, но обрусевший. Мне не нравится другое, когда в России появляются люди, для которых Россия – это место, где не живут, а делают деньги.
Вопрос же поиска нашей аутентичности связан отнюдь не с проблемой миграции, а с проблемой отсутствия у нас идеологии. Потому в будущем Россия как культура может фактически исчезнуть и останется только некое евразийское пространство, которое будет заселено какими-то новыми народами. Но это уже будет не Россия. Без идей мы превратимся в простой материал, потеряем форму. А свято место пусто не бывает. В Россию хлынут, например, волны тех же китайцев. Но в данном случае совершенно не важно, какая это будет народность, главное, чтобы ее представители были пассионарны и сопряжены с внутренней стороной мира, связь с которой сейчас утратила наша цивилизация. Те, кто придут нам на смену, сумеют структурировать ее, и вновь появится империя, вновь появится идея и смысл.
. Это все давно известно, этим еще занимались евразийцы, об этом Вернадский писал.
– Наше правительство сейчас совершенно не способно дать народу такую глобальную идею?
— Не способно. У меня нет никакого желания говорить о нашем правящем классе, так как это люди жадные, глупые, без кругозора. Риторика у них сугубо прагматическая, а сейчас требуется отнюдь не прагматизм.
— Что бы Вы сами могли предложить в качестве таких идей?
— Честно говоря, я не знаю, какие это могут быть идеи. И основная опасность сегодня заключается именно в этом незнании, потому что если я не знаю, то тогда кто же знает? Я повторяю, мы утратили связь, мы утратили контакт с третьей стороной мира, с мистической стороной, которая выражается в идее, в духе.
Мы, правда, всегда жили плохо, и всегда тихо и тайно завидовали Европе, потому что они жили лучше, без всяких идей, но зато лучше. Конечно, нам хотелось такого же комфорта. Но по большому счету нам нужна не философия сытых. Русский народ в сытости начинает тосковать по идеям, которые могли бы для него составить смысл, наполнить его жизнь каким-то духовным содержанием.
Что делать, чтобы появился смысл, я не знаю. Я просто понимаю суть проблемы. Европа сейчас стала полностью технической, а мы подражаем ей. Зачем? Наша русская цивилизация всегда строилась по совсем иным принципам. Например, нам совершенно не нужны менеджеры у власти. На Западе это нормально, это вписывается в их цивилизацию, но не в нашу. Настоящий лидер – это не менеджер, это не экономический управленец. Правящая элита – это люди, которые должны быть в контакте с третьей стороной мира. Менеджеры на это не способны.
Беседовала Альфия Булатова
оригинал статьи: http://opec.ru/630216.html
