Профессор MIT Дэвид Кларк о начале эпохи интернета, работах Д.К.Р. Ликлайдера и ARPANET и влиянии пользователей на развитие индустрии
Многие спрашивают, осознавали ли мы, каким будет интернет, когда только начинали работать в 1970-х годах. Любопытно пытаться вспомнить и понять, что мы тогда говорили. Многие люди перерабатывают свои воспоминания и сейчас пребывают в уверенности, что уже тогда знали, каким станет интернет. Хотя, если вы посмотрите на высказывания тех лет, увидите обратное.
Идея подобного рода сети довольно стара: она возникла в 1960-х годах. Вообще мысли о компьютере как о потенциально могущественном инструменте стали возникать еще в 1940-х. Тогда же Вэнивар Буш опубликовал работу «Как мы можем мыслить», в которой описал устройство размером со стол под названием Memex. Внутри него должно было быть что-то наподобие сети — связанная информация. Однако Буш не продумал, как связать несколько устройств друг с другом. Чтобы использовать ваш Memeх, мне бы пришлось сесть за него.
Идея, что устройства могут быть связаны между с собой, появляется только в 1960-х годах. Ограничивали развитие телефонные системы, не склонные к инновациям, и это тормозило процесс: люди не могли мыслить за пределами услуг, предоставляемых телефонными компаниями. Так что часть революции заключалась в смене типа мышления.
Одним из настоящих провидцев в этой области был Д.К.Р. Ликлайдер — директор в DARPA, где создали первый ARPANET. Ликлайдер был одним из немногих, кто действительно осознал потенциал тех идей. То, о чем он писал, позволяет увидеть, на какой ступени мы находились в 1960-х. В 1968 году совместно с Робертом Тейлором он написал замечательную статью «Компьютер как устройство для коммуникации», где отметил несколько моментов. Он писал: «Людям не придется отправлять письма или телеграммы — нужно будет лишь определить людей, чьи файлы будут связаны с вашими, определить те части, с которыми файлы должны быть связаны, а также, возможно, показатель срочности. Люди будут редко совершать телефонные звонки. Нужно будет сделать запрос, соединить две консоли. Люди будут реже отправляться в командировки, потому что сетевое соединение консолей станет намного эффективней». В этом он, пожалуй, был чересчур оптимистичен.
Он также писал: «Когда люди будут заниматься информационной работой “за консолью” или “через сеть”, телекоммуникация станет естественным продолжением индивидуальной работы, каким сейчас является общение. Для онлайн-пользователей жизнь станет счастливей, потому что круг их общения будет определяться не произвольным соседством, а общими интересами и целями. Коммуникация станет более эффективной и продуктивной и, как следствие, более приятной. Всем, кто сможет позволить себе консоль, представится множество возможностей найти свое призвание — перед людьми откроется целый информационный мир, со всеми его областями и дисциплинами, а программы будут помогать людям ориентироваться в нем и исследовать его».
Ликлайдер интересно резюмировал: «Хорошее ли, плохое ли влияние на общество будут оказывать главным образом те, кто находится онлайн? Станет ли выход в онлайн привилегией или правом? Если такое “интеллектуальное развитие” станет уделом лишь привилегированной части населения, тогда сеть может только усугубить неравенство людей в доступе к интеллектуальным возможностям. С другой стороны, если сеть поможет образованию так, как многие надеются, хоть и без конкретного детального плана, и если окажется, что любой ум позитивно восприимчив к ней, то, несомненно, польза человечеству окажется неизмеримой».
Безусловно, Ликлайдер был оптимистом. Но это видение по-настоящему заразило инженеров и было движущей силой всех инноваций в США, в том числе ARPANET и интернета. Интересно, что, когда на передний план вышли инженеры, исчезли технологические пророки. И если посмотреть на 1970-е и 1980-е, то это десятилетия инженерии. Если вы посмотрите на публикации тех времен, то увидите, что они по большей части были посвящены механике: «Можно ли уместить программы в памяти компьютера? А оптимизировать организацию очередей?» — в общем, всей инженерии, необходимой для построения сети. В то время как пророки интернета ушли со сцены на пару десятилетий.
Конечно, важной частью происходившего в 1960–1970-х годах в дополнение к надеждам и оптимистичным видениям было невероятное количество сомнений и скептицизма. Главным источником сомнений и скептического настроя была установка традиционных телефонных компаний, которые заявляли: «Во-первых, у вас ничего не получится, а во-вторых, даже если и получится, то мы попробуем положить этому конец, так как не собираемся терпеть конкуренцию».
Я думаю, что эти сомнения и скептицизм на самом деле сильно сыграли нам на руку — по сути, на нас не обращали внимания. И раз никто не обращал на нас внимания, то мы могли делать все, что хотели. Так что остановить нас телефонные компании не смогли. В каком-то смысле это классический пример того, что в бизнес-среде является «дилеммой инноватора», как это назвал Клейтон Кристенсен. Сначала на сцену выходит какой-то мямлящий новичок и придумывает что-то, но то, что он придумал, не может конкурировать с уже имеющимися технологиями. Поэтому никто не обращает на него внимания, пока новичок не встает на ноги и не сшибает с ног старого конкурента.
Поэтому, создав интернет, мы в духе Клейтона Кристенсена сделали то же самое с телефонными компаниями. Вопрос в том, когда мы стали понимать, что разрабатываем не просто технологию, а целую отраслевую структуру. Когда это становится очевидно? На самом деле, мне кажется, интернет-сообщество осознало это гораздо позже, чем некоторые в то время. Во Франции человек по имени Луи Пузен предложил альтернативу интернету. В 1974 году он сделал замечательное и четко сформулированное заявление о будущем коммуникаций и отраслевой структуры коммуникаций. В то время существовали разногласия по поводу двух технологий: датаграмм (datagram) и виртуальных каналов (virtual circuit). Телефонным компаниям нравились виртуальные каналы, а интернет-сообществу и Луи Пузену — датаграммы.
Пузен писал: «Спор об использовании датаграмм и виртуальных каналов в общественных сетях с коммутацией пакетов должен быть перенесен в надлежащий контекст. Во-первых, это технический вопрос, в котором у каждой стороны есть свои аргументы, и дать объективную оценку им невозможно. Во-вторых, этот спор носит преимущественно политический характер, что подтверждается взаимными нападками телефонных операторов и представителей компьютерной индустрии. Всем понятно, что это сводится к противостоянию IBM и телекоммуникационных компаний». В то время были IBM, сейчас кто-то другой. «Заманчивым вариантом для правительств может быть разрешение телефонным операторам монополизировать рынок обработки информации для контроля IBM. Однако возможен вариант, что это им не удастся и мелкие компании разорятся. Другой возможный исход событий — это низкий уровень развития, в том числе и для телефонной индустрии. Нам требуется миротворец».
Любопытно, что развитие идей Луи Пузена и его видения будущего во Франции были подавлены France Telecom. В то время как в США, хоть AT&T и были настроены скептически, они не смогли помешать нашему успеху.
Заманчиво попытаться предсказать будущее, изучая технологии или инвестиции. Но важно помнить, что главным двигателем развития интернета был и остается пользователь. Электронная почта стала первым основным приложением только благодаря пользователям, и сегодня именно пользователи решают, хотят ли они обмениваться электронными сообщениями, общаться в Skype или играть в игры. Инвестиции являются чрезвычайно важным фактором, их тоже невозможно предугадать. Не технологические специалисты определяют будущее, а пользователи и финансирование.
Англоязычную версию видео сможно посмотреть по ссылке.
