Аннотация. Работа посвящена соотнесению коммуникативного, политологического, медиологического и миросистемного подходов к оценке актуального состояния реальности.
Ключевые слова: Миросистема, коммуникатология, свобода слова, политика.
INTERDEPENDENCE OF THE STRUCTURE OF POLITICAL ACTORS AND EVOLUTION OF COMMUNICATION FACILITIES
Abstract. The work is devoted to the correlation of communicative, political, mediological and world-system approaches to the assessment of the actual state of reality.
Key words: World-system, communicology, freedom of speech, politics.
Один из основателей миросистемного анализа, Иммануэль Валлерстайн, во введении к вышедшему на русском языке сборнику: «Анализ мировых систем и ситуация в современном мире», пишет: «Мы верим, что современная миросистема вступила в эпоху ―перехода‖, что она стоит перед точкой бифуркации и перед периодом великих родовых мук и повсеместного хаоса и что в течение следующих 25-50 лет мир эволюционирует к новому структурному порядку, который может быть будет, а может быть нет, лучше,
чем современная система, но, несомненно, будет иным»[1,с.16]. С момента выхода книги прошло уже около 20 лет и мы увидели, что мир действительно втягивается в зону геополитической, мироэкономической, идеологической и прочих турбулентностей.
Вероятно, одной из главных достоинств метода миросистемного анализа, является отрицание существования «идеальных» стадий общественного развития свойственных как ортодоксальному марксизму, так и либерализму. В них, в качестве единственных детерминант исторического процесса, рассматривались единичные доминирующие факторы, что существенно упрощало модели социальности и не давало увидеть мировую цивилизацию в ее системной целостности. Однако миросистемный подход, взращенный на
18
почве теоретической экономики, также ею же и ограничен. По Валлерстайну с XV века на всей планете существует только капиталистическая миросистема, но она, в ближайшее время, должна исчезнуть. Причем эта будущая миросистема уже не сможет быть представлена в традиционных экономических категориях и потребует разработки, если не внеэкономической, то, как
минимум, постэкономической концептуалогии. Следовательно, прямая интерполяция как миросистемого подхода так и других современных экономико-социальных представлений в будущее окажется невозможной.
Эти размышления приводят к необходимости искать какие-то другие основания для описания структуры будущей миросистемы. Таким основанием может стать коммуникатологический подход, базирующийся на приоритетности коммуникации, и ее независимости о того, какого рода обменные процессы с ее помощью реализуются. Будь то движение капитала, информации, политических статусов и пр.
С внешней стороны миросистема наблюдается в качестве политической и геополитической коммуникативной структуры, обеспечивающей связность разнородных социальных организованностей, а сама политика может быть рассмотрена как регуляция их совместности. Под термином «регуляция» подразумевается здесь не столько управление, а сколько воздействие как в направлении структурирования совместности, так и в прямо противоположном, разрушающем устоявшиеся формы общественных отношений и коммуникаций. Последнее позволяет различать субъекты этой регуляции, т.е. политических
акторов. Речь идет о воздействии, результатом которого становятся изменения в системе социальных коммуникаций.
Структура свойственная политическому актору будет стремиться разворачиваться во внешнюю социальную среду. Политическое действие, таким образом, это не что иное, как трансляция системных свойств актора в социум, и насаждение в нем родственных себе моральных и нравственных норм, ценностей, эпистем.
Будем различать политических акторов, а точнее их структурные свойства с помощью конструктов: вертикальные-горизонтальные
[2] и закрытые–открытые. Конструкт «вертикальное–горизонтальное» отражает зависимость – независимость осуществления политического действия от принадлежности к сложившейся иерархии, а конструкт «закрытое–открытое» соответственно возможность или невозможность актору устанавливать эффективную коммуникацию (социальной связности) за пределами своего клана, сословия, класса, страта и т.п.
Закрытые вертикальные политические акторы появились в момент формирования политической власти в патриархальном обществе. Классическим примером могут служить наследственные монархии, при которых социальный статус человека непосредственно зависел от близости его сословия к правящей элите. Почти одновременно внутри системы власти возникли закрытые горизонтальные структуры, то есть всякого рода тайные общества, цеховые союзы, масонские общества, рыцарские ордена, религиозные секты, магические школы. Этим организованностям был свойственен предельный эзотеризм, который собственно и позволял адептам
19
пронизывать систему управления государствами, и влиять на политику. Их деятельность как нельзя лучше характеризует постулат герметизма: «То, что внизу, аналогично тому, что вверху; и то, что вверху, аналогично тому, что внизу, чтобы осуществить чудеса единой вещи»[3]. Политическое действие в закрытых горизонтальных структурах осуществлялось в тени, за кулисами
представления.
С развитием демократических институтов стали формироваться вертикальные открытые структуры формирующие управляющие иерархии со свойством обратной связи и допускающие множественность социальных лифтов. Явлением XXI века можно считать актуализацию в качестве политической силы открытых горизонтальных структур, в которых допускаются горизонтальные политические коммуникации вне зависимости от сложившихся иерархий. Речь идет о социальных сетях, претендующих на роль
нового политического актора.
Генезис структур политических акторов поясняет схема (рис. 1) :
Нельзя утверждать, что при изменении структуры политических акторов предыдущие состояния нивелируются. Напротив все они продолжают проявлять себя, вступая в конкурентные отношения с другими типами системной организованности, что, по всей видимости, и приводит к непредсказуемым политическим кризисам. Это позволяет анализировать
20
возможные угрозы с коммуникативной точки зрения и пытаться противостоять им.
Одновременно, эволюционирует способ информации, который прошел следующие стадии:
1) устно-опосредованной коммуникации;
2) книжной коммуникации;
3) электронной коммуникации;
4) сетевой коммуникации.
При этом легко увидеть связь между доминирующим способом информационного обмена и особенностями системной организованности политических акторов.
Можно также сопоставить приведенную выше схему с разработанным нами ранее «принципом Свободы Слова»[4,с.9-20]. Суть его заключается в выделении 4-х компонентов, и требовании к их сбалансированности:
I − это свобода говорить, сообразуясь со своим мнением и своей совестью {ХОЧУ ГОВОРИТЬ}, собственно свобода слова;
II − это свобода слушать, т.е. получать информацию, право знать {ХОЧУ УЗНАТЬ}, гласность;
III − напротив, это право не слушать говорящего, защищаться от деструктивной и просто лишней информации {ЗНАТЬ НЕ ХОЧУ}, защита от информации;
IV − право на конфиденциальность {НЕ СКАЖУ}, защита информации.
Соотнеся принцип Свободы Слова и схему генезиса политических акторов (рис.1) получим следующую схему (рис. 2).
Из этой схемы следует, как необходимость поиска баланса, в целях устойчивого развития миросистем, так и открывается способ диагностики дисбалансов, только на основании анализа доминирующих мидиаполитик.
21
Источник: Калмыков А.А. Взаимозависимость структуры политических акторов и зволюции средств коммуникации //Медиа и власть: власть медиа? Материалы Международной научно-образовательной конференции (Казань, 22–23 марта 2018 г.) / сост. Б.И. Якупов; под ред. Г.В. Морозовой. – Казань: Изд-во Казан. ун-та, 2018. C.17– 21.
Список использованной литературы
1. Валлерстайн И. Анализ мировых систем и ситуация в современном мире. Пер. с англ. П. М. Кудюкина. Под общей редакцией канд. полит, наук Б. Ю. Кагарлицкий — СПб.: Издатальство «Университетская книга» ,2001.
2. Дюверже М. Политические партии. Пер. с франц. – М.: Академический Проект, 2000. – 538 с. – (Серия ―Концепции‖).
3. Изумрудная скрижаль. Текст, перевод и комментарии К. Богуцкого // Гермес Трисмегист и герметическая традиция Запада. Киев-М., 1998.
4. Калмыков А.А. Политический потенциал принципа свободы слова // Вестник РГГУ. Серия «Политология. Социально-коммуникативные науки». № 1. М., 2009. С.9-20
© Калмыков А.А., 2018
